Суть этого эпизода в том, что ко-
рабли имеют прошлое, у них свои судьбы. Ведь когда-то они шли навстречу штормам, на их палубах кипела жизнь, внутри этих ржавых коробок бились могучие сердца судовых машин. И они «не могут забыть» всего того, что было! Мертвые суда с живой памятью — вот что следует снять до прихода буксира.
— Понятно, — сказал оператор.
— А потом покажите не технологию буксировки, а возвращение корабля к жизни, — продолжал Кармен. — Эти суда будут снова служить людям! Вот вам ключ ко второй части эпизода. Произошло библейское чудо — воскрешение из мертвых. Снимите?
— Сниму, — пообещал оператор.
...Медленная панорама по прогнувшимся ступеням трапа и чайка, сидящая на поручнях. Штурвал, около которого нет вахтенного, но его рукоятки чуть двигаются. Ласковые волны тихонько покачивают судно, и кажется, что кто-то невидимый трогает рулевое колесо. Обрывок каната, конец которого выбелило лучами солнца и дождями. Ветерок треплет светлые пряди, и кажется, что это белый флаг, выброшенный будто мольба о пощаде. Полустертая надпись «Баку» — порт приписки. Черные круглые отверстия якорных клюзов будто пустые глазницы железного великана. Кажется, что судно смотрит перед собой слепым, остановившимся взглядом...
Кинооператор снимал, и ему было жалко старые корабли. И он с удивлением увидел на экране именно то, что он чувствовал во время съемки.
Когда корабли двинулись к новому месту службы, кинооператор снял
их с нижней точки, и они выглядели гордо, величественно, достойно. А все суда, будто расправившие плечи ветераны, встали в строй за ведущим. И сломанные мачты, перебитые поручни, осколки стекол в иллюминаторах казались уже не жалкими признаками старости, а следами боевых ран!