Автор, экран, зритель - стр. 26

Выражая свою идею, художник подчиняет себе художественные средства, а не наоборот. И поэтому не может быть раз и навсегда уста­новленного правила и порядка: вот так можно делать, а вот так — ни в коем случае. Все зависит от творче­ского замысла.

В знаменитой картине П. Шухми-на «Приказ о наступлении» и гра­ницы полотна, и сюжетно-компози-ционный центр выглядят удиви­тельно своеобразно. Верхняя гори­зонталь рамы «режет» изображение, проходя по толпе бойцов и отсекая задний план. Почему автор посту­пил именно так? Потому что он хо­тел внушить зрителям: на смену павшим встанут новые и новые от-

ряды, которые пойдут в бой с такой же неустрашимостью, как эти люди, слушающие слова воинского при­каза.

А где центр композиции? А его будто и нет! В середине картинной плоскости автор изобразил снег, са­поги, приклады винтовок. Получает­ся так, что центр картины — грана­та, висящая на поясе красноармей­ца в темном бушлате. Она — деталь, она — символ, который определяет суть происходящего. Темный буш­лат умышленно дан на фоне серых шинелей, поэтому он выделяется то­нально и сразу привлекает внима­ние зрителей. А потом на темном фоне написана автором светлая гра-' ната. Это вдвойне привлекает к ней внимание.

Но почему центром служит деталь, а не чье-то лицо или фигура? Куда направлены силовые линии компо­зиции? Все они устремлены к ко­мандиру, стоящему спиной к зрите­лям. Автор будто нарочно скрывает от нас наиболее очевидный сюжет-но-композиционный центр проис­ходящего действия. И поэтому мы, зрители, думаем не столько о том, что мы видим, сколько о тех словах, которые слышат стоящие на снегу бойцы. От этого картина становит­ся необычно напряженной, жесткой, говорящей о суровом времени и су­ровой ситуации. На полотне нет ни­каких живописных деталей, нет окружающего пейзажа, не выписа­на фактура снега, нет лишних пред­метов. В сущности, автор хочет, что­бы мы ощутили значение слов, кото­рые для кого-то из слушающих бу­дут последними в жизни.